Заложница. Книга 3 - Страница 81

— А ты куда-то едешь? — вытаращил глаза в притворном изумлении Бенфрах, — можно узнать… когда?

— Послезавтра в обед, и не еду, а иду. И не вздумай говорить, что не можешь меня взять.

— Не вздумаю, — помотал головой тень, — тебе туда открыт свободный проход. А оставить лучше сразу двоих или троих соправителей, так надёжнее.

И решительно вышел прочь.

Вот как… свободный проход! — Едко ухмылялся Хатгерн, лихорадочно копаясь в ящиках, и вываливая из них на стол самые важные и срочные документы. Интересно… а почему же он узнаёт об этом только после того, как сам решил прорваться туда любым способом?! Когда они собирались сказать ему про эти привилегии?!

И вдруг замер, сражённый внезапным озарением.

Да они и не собирались… до тех пор, он не решит это так твёрдо и бесповоротно, как решил полчаса назад, жуя жаркое, вкуса которого даже не ощущал.

* * *

— Ты в этом пойдёшь? — скептически поджала губы Мейсана, рассматривая одеяние государыни.

— По-моему, очень подходящее, — отозвалась Таэльмина, взглянув в зеркало на свое скромное шерстяное блио тёмно-зелёного цвета, отделанное куньим мехом.

В ее покоях жарко натоплены печи и тут тепло и уютно, но в нижних, просторных залах дворца прохладновато. Тем более, всю сегодняшнюю ночь за окнами бушевала первая метель, окутавшая владения людей холодным снежным покрывалом. На утреннем совете было решено первых переселенцев из герцогств, которые должны прибыть сегодня в полдень, временно оставить во дворце. Ненадолго, на несколько дней, пока они не распределят дома и не навозят дров.

— А по-моему, нет. Ты правительница и должна выглядеть внушительно. — упорствовала Мейсана.

— Они по моему венцу сразу поймут, что я государыня, — ответила тень, твёрдо решившая больше никуда без этого венца не выходить.

Хотя была по-прежнему уверена в своём умении справиться одновременно не с одним противником, вот только врагов у неё тут не было. А настойчивых поклонников, которые появились у неё несколько дней назад, как-то неудобно колоть иголкой за попытку взять девушку под руку, провожая в прогулке по парку. Или сбивать подножкой за нежное пожатие пальчиков. Да их даже прогнать нельзя, Мейсана, которой Таэль попыталась пожаловаться, изумлённо вытаращила на государыню глаза.

— Но ведь ты же сама говорила! — от потрясения бойкая на язык горожанка даже растеряла слова, — ты им пообещала выбрать жениха! И еще говорила, что должна его хорошо изучить! А как же ты его изучишь, если будешь видеть только за столом во время совещаний? Он ведь должен показать тебе всю нежность… и пылкость…

— Чтобы показывать пылкость, обязательно нужно тискать мою руку потной ладонью? — вяло спорила тогда государыня, хотя уже была почти уверена в правоте Мейсаны.

Да и Изор почти точно повторил слова Мейсаны, когда примчался на вскрик Гитенза, черноглазого сиандолльца советника государыни.

Нет, огр не сразу начал рычать, хотя это рычание показалось тени подозрительно похожим на старательно подавляемый смех. Сначала Изор сам ничего не понял, впрочем, как и Гитенз. Решил даже, будто неудачливый ухажёр попал в одну из магических ловушек или встал на гольдского шпиона. Они еще изредка попадались на дорогах пределов, несмотря на все старания драконов и фей.

Но Таэльмина тотчас поняла, что произошло, ощутив, как мгновенно нагрелся браслет, едва советник попытался приобнять ее за талию, помогая взойти на ступеньки беседки. И почти призрачную, еле заметную молнию, сорвавшуюся с венца, тоже успела заметить, прежде чем Гитенз, отброшенный от беседки на пять шагов закричал от неожиданности.

— Ты неверно поняла, — твёрдо заявила Айола, услыхав рассказ хранительницы, — ни браслет, ни венец сами ничего придумать или решать не могут. Они лишь исполняют твои желания. Даже самые тайные и неосознанные, но только, если тебе требуется защита или человек, который тебя очень раздражает, приблизится вплотную. Он попытался тебя обнять?

— Почти… — виновато пробормотала тень, вспомнив, как неприятна была ей в тот момент назойливая забота Гитенза. — Хотел помочь подняться на ступеньки. Но теперь я буду знать… и постараюсь себя сдерживать.

— И снова повторится то же самое, — печально вздохнула фея, — Так уж устроены люди… могут сделать самое невозмутимое лицо, если у них в душе все кипит от боли или счастья, но заставить себя кого-то любить или не замечать не могут. Ваши эмоции всё равно бьют ярким ключом, и их ощущают все, кому это дано. Это свойство использовали мастера, изготовившие набор артефактов… поэтому тебе нужно как-то иначе решать задачку.

— Просто снять браслет я ведь не смогу? — сухо осведомилась тень, и сердито фыркнула, сообразив по лукавому взгляду феи, что Айола отлично чувствует ее огорчение, — ну значит, пока отставлю всех женихов. Впрочем, мне сейчас и не до них.

Прислушалась к себе и довольно усмехнулась, ощутив, насколько светлее и легче стало на душе после принятия этого решения. А недовольство ухажёров она как нибудь переживёт. Пусть идут дома чинить или дрова возить, если нечем заняться.

Больше спорить Мейсана не стала, но заметно помрачнела, и Таэльмина понимала почему. Девушка ждала появления Ительса, и желала принарядиться, чтобы быть самой красивой, однако отчего-то считала, будто ее платье не может быть ярче или дороже, чем у Таэльмины. Местные девушки, неизвестно каким способом прознавшие о прибывающих из прибрежных герцогств невестах, которых намерен привести сюда Ганти, в последние пять дней щеголяли в самых лучших своих нарядах, стараясь как можно прочнее завладеть вниманием холостых сородичей. А те, словно чувствуя подвох, медлили с предложением своих браслетов.